La paroisse des 3 Ss Hiщrarques et l'Icєne

Именно в таком контексте, в январе 1930 года и была принята западными христианами новая инициатива, « без консультации заинтере-сованных сторон : православной Церкви в СССР и русских церквей диаспо-ры » , конечно, с лучшими намерениями, но приведшая к крайне тяжелым последствиям : Папа Пий XI объявил начало « молитвенного крестового похода », предпринятого Ватиканом в пользу жертв преследований. Весь христианский мир должен был принять в нем участие, « включая и тех, кто не подчиняется его авторитету » — имелись в виду протестанты, англикане и сами православные.

« Особенно внимательно мы должны относиться к вопросу о помощи страждущей Русской Церкви. — написал тогда Кирилл Шевич, комментируя эти события. — Тут нужно проявлять очень большую осторожность, чтобы своими действiями не дать лишняго оружiя в руки гонителей, всячески сремящихся доказать, что Церковь служит не религiозным, а чисто политическим целям. »

В феврале того же года, « отвечая, в связи с этим, на довольно прямой и неделикатный вопрос иностранных журналистов, митрополит Сергий объявил, помимо прочего, что Церковь не подвергается преследованиям в Советском Союзе [вслед за этим митрополит Евлогий охарактеризовал его поступок как „героическое отречение”] и добавил, что она не нуждается во вмешательствах ни Папы Римского, ни Архиепископа Кентерберрийского. […] Тем не менее, через четыре дня после этого интервью, митрополит Сергий представил главе религиозной комиссии пространный меморандум, в котором перечислялись жалобы Церкви на притеснения со стороны Государства и находилась просьба о прекращении разных несправедливых и враждебных Церкви правительственных мероприятий » . Это значит, что, когда журналист задавал свой вопрос Блаженнейшему, меморандум уже был отправлен, чт? делало какое бы то ни было публичное заявление невозможным. Однако Митрополит Евлогий выразил свое сильное возмущение, по поводу публикации выше цитированного интервью.

Представителям европейского общественного мнения, абсолютно не понимающим сложности и ужаса ситуации в Советском Союзе, казалось, что публичное выражение их протестов могло помочь русской Церкви. С этой целью было организовано множество разных митингов, сперва протестантов в Париже, затем и в Лондоне. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что организаторы митингов параллельно преследуют чисто политические цели , митрополит Евлогий поначалу отказался в них участвовать. Но под давлением англикан, он в конце концов прибыл в Лондон и не только принял участие в митингах, но даже произнес речь, которая была широко освещена в прессе. Митрополит Сергий узнал о ней из газет. Поэтому, в апреле 1930 года, он направил митрополиту Евлогию письмо, в котором спрашивал, правда ли то, что он произносил такую речь и, если правда, то как примирить ее с обязательством, им взятым на себя ранее.

По получении ответа от митрополита Евлогия « митрополит Сергий счел его оправдания относительно манифестаций в Лондоне „слишком наивными, для каждого, кто хоть немного осведомлен об отношении английского общества к Советскому Союзу и что их невозможно было принимать всерьез” » . Митрополит Сергий, совместно с Патриаршим Синодом, указом от 11 июня 1930 года, снял с митрополита Евлогия его полномочия и перепоручил временное руководство русскими церквами в Западной Европе архиепископу Владимиру (Тихоницкому).

Архиепископ Владимир отказался от руководства и заявил, что ни он, ни его клир не подчинятся решению Синода. Вслед за тем состоялось собрание епархиального совета, а после него — епархиальный съезд . Однако считалось возможным не прерывать « каноническую и духовную связь с матерью Церковью ». Как у Карловцев, и в противоположность еще недавней позиции митрополита Евлогия, принадлежность к поместной церкви и признание ее иерархии совмещалось с неповиновением этой же иерархии. « В наших условиях, — объяснял митрополит Евлогий, — оглашение этого указа означает фактический разрыв нормальных отношений нашей епархии с высшими церковными властями в Москве и невозможность подчиняться их предписаниям » . « Отказ от политики, требуемый митрополитом Сергием, рассматривался как политический акт, который был Церкви не нужен, а угоден только государству » . Шесть человек, отказались покинуть патриаршую Церковь, среди них были пятеро членов Братства св. Фотия : Владимир Лосский, Евграф и Максим Ковалевские, а также г-жа Мария Каллаш. Их мотивировку можно сформулировать следующим образом : « нельзя оставлять матерь-Церковь, когда она распинаема ! »

« Позже, митрополит Елевферий Литовский и Виленский охарактеризо-вал события перед 1930, как постепенную политизацию епархии митрополита Евлогия. Этот последний, по его мнению, „не мог освободиться от светского контекста, которое постепенно увело его на неканонический путь” ; лично митрополит Евлогий „очень страдал, сопротивляясь в душе такому течению; но, ослабнув духовно, он не находил в себе сил противостоять общественному давлению, и вступил на путь разрыва с матерью Церковью”. […] Действи-тельно, собор июня 1930 года был отмечен резкой политизацией. […] По мнению большинства участников, не стоило бояться политики: всякое общественное выступление всегда имеет политический характер, одной молитвы недостаточно, — говорили они. „Все рассуждения экклезиасти-ческого и канонического характера являются в настоящий момент лишь формой, внешней оболочкой. […] Политика теперь — это наша жизнь, и мы не можем ее избежать” » .

По этому поводу архимандрит Сергий писал немного спустя : « Борьба за Русское будущее ведется по двум основным путям: религiозному и политическому. Пути эти, конечно, соприкасаются, но во многом совершенно различны. То, что на одном из них явля-ется проявлениiем силы и высшим напряженiем борьбы, то на другом пути может оказаться слабостью, капитуляцiей и компромиссом [курсив наш]. Правила духовной борьбы, ясно указанныя в Священном Писанiи (например, в посланiи апостола Павла к Эфесянам) и в творенiях Святых Отцов и подтвержденныя всем многовековым церковным опытом, к земной политической борьбе часто бывают совершенно неприменимы [и наоборот]. Вследствiе смешенiя этих двух путей в исторiи уже не раз бывали трагическiе конфликты и недоразуменiя. Происходят они и в наше время. »

Но митрополит Евлогий написал в Патриархат, повторяя свои доводы. Митрополит Сергий ответил указом от 26 декабря 1930, в котором подтвердил указ от 10 июня, и объявил о роспуске правления епархии. Те шесть человек, которые остались на каноническом пути, были перепоручены митрополиту Елевферию Литовскому и Виленскому.

Преосвященный Антоний (Блюм) так прокомментировал эти события : « Церковь была вынуждена лавировать, чтобы выжить, но она всегда оставалась верна своему призванию. Преосвященный Евлогий, в свою очередь, подчинил-ся давлению окружения. Но он попросил поддержки у Константинопольской Церкви лишь временно, с тем, чтобы потом, как только это станет возможным, возобновить нормальные отношения с патриаршей Церковью, что он фактически и сделал в 1945 году. И умер он, согласно своему желанию, в лоне матери Церкви. В частной беседе он сказал : „Их путь прям, а наш — извилист. Но мы движемся к единой цели” » .